Алексей Магеров, заместитель руководителя управления Россельхознадзора по Новосибирской области, вспоминает, что именно в 2014-м у многих сельхозпроизводителей в амбарах осталось хорошее зерно, — и они заинтересовались экспортом. Начались первые контакты, в том числе с китайскими бизнесменами. Китай наши цены устраивали. Но сельхозпродукция — это не нефть и не металл. «Когда к нам стали обращаться — дескать, выпускайте, мы готовы экспортировать, — мы спрашивали, а вы читали требования? У вас паспорт площадей есть? А кто исследовал ваш посадочный материал, какие гербициды, пестициды вы применяли? Никто? Тогда никто ваше зерно и не возьмёт? В первых посвящённых экспортным требованиям совещаниях, которые мы организовали, приняли участие 15 производителей зерна. Было начато обследование земли (а процедура это достаточно затратная). Когда пошла уборка в 2015-м, уже стали формироваться первые экспортные партии. Были аттестованы элеваторы. Затем приехали китайцы, посмотрели поля, увидели, что пшеница есть, провели предварительный сбор, оценив урожай на этих полях, допустим, в 100 тыс. тонн. На эти 100 тысяч они и дали разрешение. Вывезли и говорят: дайте ещё. А как ещё, если мы только 1 000 га успели аттестовать. На следующий год с расчётом на экспорт начали расширять площади…»

Начиная с сентября прошлого года железнодорожным транспортом из Новосибирской области было вывезено 350 тыс. тонн, или в 1,7 раза больше, чем в 2016-м. В том числе 232 тыс. тонн ушло на экспорт, а это уже в 17 раз больше. По сути дела, регион на экспорт до этого толком и не работал, только с урожаем-2017 удалось прорубить «экспортное окно».

Урожай этого года с прошлогодним не сравнить. Тогда профицит был 1 млн 53 тыс. тонн, сейчас 576 тыс. тонн. Тем не менее и нынче порядка 300 тыс. надо отправить на экспорт.

Безусловно, не только экспортная выручка толкает сельхозпроизводителей работать за рубеж, но и внутренняя сложная экономическая ситуация: резкие ценовые колебания, не очень последовательная политика государства в отношении железнодорожных тарифов и закупочных интервенций. Директором департамента государственных интервенций АО «Объединённая зерновая компания» Еленой Сергеевой было озвучено, что компания приступает к реализации 1,5 млн тонн интервенционного фонда, но о продаже запасов из сибирских элеваторов, где сосредоточено около 40 процентов фонда, речь пока не идёт. Сергеева сообщила и о том, что в 2018-м государственных закупочных интервенций не будет.

В каждой стране свои нюансы

О каких требованиях говорит Алексей Магеров? Во всех странах существуют требования к санитарной безопасности сельскохозяйственной продукции. В ней не должно быть карантинных объектов — болезней растений, насекомых, сорняков; при этом в каждой стране перечень свой. В китайском перечне таких объектов более 400. В том числе, скажем, и самые обычные наши сорняки, которые в РФ не являются карантинными объектами.

Во Вьетнаме установлен запрет в отношении 38 пестицидов, в РФ эти требования в несколько раз ниже. Это вовсе не значит, что Китай и Вьетнам более требовательны, чем мы. Просто в каждой стране свои нюансы. Не только в Китае, Вьетнаме, но и в Европе, арабских и среднеазиатских странах.

То же самое касается параметров качества сельхозпродукции. В России на каждую культуру свои ГОСТы. Некоторые действуют давно, некоторые меняются. Так на пшеницу с 1 июля вступил новый ГОСТ — 9353-2016. В других странах, соответственно, стандарты свои.

Исследовательскими работами по оценке качества и безопасности сельхозпродукции занимается Новосибирская межобластная ветеринарная лаборатория. «Безопасность, — рассказывает замдиректора лаборатории Альбина Куликова, — это наличие остаточного количества пестицидов, токсичных элементов: микотоксинов, полиароматических углеводородов. Одновременно мы занимаемся фитосанитарной безопасностью, то есть определяем наличие карантинных организмов для той или другой страны. Затем разрабатываем показатели качества в соответствии с нашими национальными стандартами и стандартами стран-импортёров».

Если говорить о пшенице, то в контрактах особенно обговаривается содержание клейковины, белка. При этом в каждой стране своя классификация, отличная от российской. По масляничным, например, на первом месте показатель, который характеризуется посторонним запахом. Это объясняется тем, что продукция плохо хранилась. Безусловно, важен и показатель масляничности.

В отдельных странах более жёсткие требования и по сорной примеси. Вещь это в принципе неизбежная, но у нас допускается три процента, в Китае не больше двух и т. д.

Таким образом, чтобы стать экспортёром, надо готовиться загодя. Сначала подать заявку в центральный аппарат Ростехнадзора. После чего территориальное управление вас проверит, и, если все нормально, вы попадёте в реестр экспортёров, в соответствии с той культурой, которую собираетесь экспортировать.

Далее начинается работа. Первым делом это правильные семена. «Затем идет комплекс мероприятий по защите растений. Откуда берется сорность? Если растения не защитить — будут сорняки, — объясняет Альбина Куликова. — Следующий этап — сортировка, подработка материала; для этого должны быть веялки и другие агрегаты. Кроме этого, важно, как ваша продукция хранится на элеваторах, складах. При каких температурах? Есть ли вентиляция или нет — и урожай горит. Затем погрузка. Какие подаются вагоны и насколько они чистые. Последний этап — это мы, лаборатория, мы даём документы. За нами Ростехнадзор, таможня — и груз пошёл».

Любая ошибка, недосмотр, подлог на каждом из этапов — серьёзный репутационный риск. Не конкретному производителю откажут в экспорте, и даже не отдельному региону, — могут отказать всей стране. В прошлом году была такая ситуация с алтайским мёдом в КНР. Китайцы по мёду чуть не закрыли всю Россию.

Все разборки — сорняк ли какой границу проскочил, болезнь просочилась — идут на высоком дипломатическом уровне, с Нотами и прочим. После получения РФ такой Ноты делегации Россельхознадзора разъезжаются — кто во Вьетнам, кто в Индонезию, кто в Египет — либо оправдываться, либо доказывать свою юридическую правоту.

Если же Нот нет, экспорт растёт, этим можно гордиться. В сфере международной торговли это поднимает престиж региона и всей страны. На сегодня у новосибирских аграриев основания для такой гордости есть. С точки зрения фитосанитарного состояния наше зерно очень качественное. Если сравнивать с Кубанью, Ставропольем, Ростовом, то в Сибири применяется самый минимум гербицидов. Тёплые регионы благоприятны не только для развития сельскохозяйственных культур, но и массы насекомых-вредителей и болезней растений. Сибирь китайцам нравится не только логистикой, но ещё и более натуральной сибирской продукцией. Однако при этом не всем сибирским регионам китайцы дали добро на экспорт — только Алтаю, Новосибирской и Омской областям.

Параллельно с экспортом продукции растениеводства развивается и экспорт животноводческой продукции. В регионе переизбыток мяса птицы, яйца —  почему бы всё это не экспортировать?

Новосибирская область в Сибири единственная, кто экспортирует рыбу. Почти 100 тонн филе судака, окуня, сазана каждый год отправляется из Куйбышева в Евросоюз. Это если не считать, что через Новосибирск — как крупный логистический центр, имеющий мощный хладокомбинат — идёт экспорт дальневосточной рыбы.

Экспортируется молочная продукция — например, мороженое. По весу вроде немного,134 тонны, но продукт лёгкий и объёмы поставок вполне приличные, тем более что это не сырое молоко, а более дорогой передел. После того как заработает сырзавод «Сибирской нивы» в Маслянино, наверняка будет экспортироваться и сыр. Один Новосибирск просто столько сыра не съест.

Система должна работать

Что даёт экспорт? Не только стабильный валютный доход. Не только престиж для региона. На предприятиях растёт культура производства. Чтобы соответствовать мировому рынку, нужны очень квалифицированный персонал, новейшее оборудование, самые передовые технологии.

«Почему к „Верх-Ирмени” стоит очередь из зернотрейдеров, — рассуждает Алексей Магеров. — Там достаточно складских помещений, у них есть возможность ждать и выбирать наилучшие предложения. Другие — у кого зерно лежит на токах или на элеваторах — ждать не могут. В „Верх-Ирмени” очень опытные агрономы. Нынешний сезон был не из лучших: холодная весна вернула те болезни, о которых почти забыли. „Верх-Ирмень” проводит большой комплекс защитных мероприятий. Их агрономы опытные, они знают, какой фунгицид надо применить при почернении колоска, чтобы быстро вылечить растение и дать ему потенциал. Появились вредители — применяются инсектициды. Сорная растительность — гербициды. Если говорить о животноводческой продукции, картинка та же самая. Птицу вырастить или яйцо получить — недолго. Чтобы птицефабрика соответствовала, должна быть аттестованная кормовая база, родительское стадо. На предприятии должна быть внедрена система ХАССП [HACCP — Hazard Analysis and Critical Control Point — прим. ред.]. Если вспомнить 1990-е и посмотреть, что сейчас, — отличия разительные. Оборудование новейшее, везде нержавеечка, персонал обученный. Параллельно мы нашу лабораторию ввели; с 2008-го стали заниматься её аккредитацией в международной системе, чтобы исследования лаборатории были легитимны и принимались международной стороной».

Если вспомнить, что в первых «экспортных» совещаниях приняли участие 15 сельхозпроизводителей, то в этом году заявки в Россельхознадзор на обследование полей подали 82. Альбина Куликова: «Это в два раза больше, чем в прошлом году, и максимальное количество из всех сибирских территорий. А почему? Потому что мы — наша лаборатория, территориальное управление Россельхознадзора, региональный минсельхоз — работаем в тесной связке. Мы даём потенциальную возможность всем стать экспортёром. Мы объехали всех, кто подавал заявки, и помогли им оформить документы».

Константин Пикулев, замначальника отдела надзора в области карантина растений Россельхознадзора: «В минсельхозе проходят еженедельные зерновые штабы. У нас организована круглосуточная горячая линия. Работаем в выходные и праздничные дни. Если нужно срочно — вагоны под погрузкой стоят, — то специалист, будь он даже где-нибудь на даче, в течение часа приедет и выдаст вам сертификат».

Алексей Магеров: «Сегодня мы уже не проверяем отдельные предприятия, мы их проверяем лишь косвенно. Мы смотрим работу системы в целом. Если система работает, то экспорт разрешается, если не работает — значит, нет. Всё это основано на партнёрстве бизнеса, государства в лице государственных контролирующих структур и местных органов власти. Система работает только так. Именно поэтому сейчас со стороны министерства сельского хозяйства области меняется подход к мерам господдержки. Теперь больше бонусов будут получать те, кто не просто работает, а производит, в том числе на экспорт, достойную, конкурентоспособную по мировым показателям продукцию. И это правильно…»