Да, конечно, на войне нередко проявляются и мужество, и стойкость, и героизм, но по большей части война, как нам видится сейчас издалека, – это тяжелый каждодневный труд. Рытье окопов, строительство укреплений и блиндажей. Ремонт получивших повреждения автомобилей, танков и самолетов. Ночные дозоры. Изнурительные многокилометровые марши. Хлопоты по доставке боезапаса. И еще многое-многое другое, из чего и складывается «работа» войны.

Один из выдающихся теоретиков военного дела Клаузевиц говорил, что качество армии определяется количеством солдат, помноженным на качество офицеров. Наверное, для «обычных» войн это правильно. Но для войны, решающей быть или не быть народу с многовековой историей, от армии требуется еще одно: способность на подвиг. Не случайно другой выдающийся военный деятель, маршал Победы Георгий Жуков, точно знавший значение стратегии, резервов, контрударов, атак по флангам и прорывов посвятил свой главный труд «Воспоминания и размышления» простому солдату. Советскому солдату, сделавшему подвиг нормой служения Отечеству.

Только со временем начинаешь понимать, что подвиг на войне – ее наивысшая точка. Подвиги отдельного бойца, взвода, роты, батальона, полка, дивизии, армии, фронта – складываются в подвиг народа…

«Дымилась роща под горою…»

Об одном из таких подвигов страна узнала из песни, написанной через 20 лет после Победы.

«На Безымянной высоте» – песня поэта Михаила Матусовского и композитора Вениамина Баснера о Великой Отечественной войне, написанная для кинофильма «Тишина». Фильм получился неплохим, но значительным явлением советского кино все-таки не стал. А вот песня обрела необыкновенную популярность и очень долгую жизнь. Более того, она стала одной из двух советских песен, послуживших основой для создания масштабных воинских мемориалов. Первая – это знаменитые «Журавли» Яна Френкеля на слова Расула Гамзатова. Вторая – «На Безымянной высоте».

В кинофильме песня была исполнена Львом Барашковым. Впоследствии ее исполняли Борис Штоколов, Юрий Гуляев, Марк Бернес, Эдуард Хиль, Юрий Богатиков, Иосиф Кобзон. Песня использована в 1970 году в фильме режиссера Джона Хьюстона «Кремлевское письмо». Правда, к Великой Отечественной войне фильм не имеет никакого отношения. По сюжету шпионская сеть посылает в СССР молодого сотрудника, обладающего фотографической памятью, на выполнение чрезвычайно важного задания. Ему предстоит вернуть письмо, написанное ЦРУ, в котором Советскому Союзу предлагается помощь, если китайцы создадут атомную бомбу.

Высота 224,1

Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат…

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят.

Как много их, друзей хороших,

Лежать осталось в темноте –

У незнакомого поселка,

На Безымянной высоте.

Как оказалось, песня написана на основе реальных событий – боя 18 советских солдат под командованием младшего лейтенанта Евгения Порошина 8-й роты 718 полка 139-й стрелковой дивизии 10-й армии Западного фронта в ночь с 13 на 14 сентября 1943 года на высоте 224,1 у деревни Рубежанка Калужской области.

По словам поэта М. Матусовского, впервые об этом бое он услышал во время службы в газете 2-го Белорусского фронта от редактора дивизионной многотиражки Николая Чайки. А затем он вспомнил об этой истории в начале 60-х годов, когда режиссер Владимир Басов пригласил его и композитора Вениамина Баснера работать над фильмом «Тишина» по роману писателя-фронтовика Юрия Бондарева.

«Басов попросил нас написать песню, которая как бы сфокусировала в себе фронтовую судьбу двух главных героев картины. Песню, не поражающую масштабностью и размахом событий. И тогда я вспомнил этот бой. В истории Великой Отечественной войны он только маленький эпизод, но как велико его значение!» – рассказывал позже Михаил Матусовский.

По воспоминаниям композитора Вениамина Баснера, музыка к песне была написана не сразу: «Когда третий вариант был забракован и поэтом, и режиссером картины, и старшим музыкальным редактором “Мосфильма” Лукиной, я отчаялся, хотел вообще отказаться от этой работы. Но Басов, выслушав мои сомнения, сказал, что время еще есть, и просил продолжать поиски. Сердитый, ехал я домой, в Ленинград, и вдруг по дороге, в вагоне поезда, почувствовал совершенно новую мелодию… Записать ее было нечем, не на чем – поэтому всю дорогу пел про себя, чтобы не забыть…»

«Нас оставалось только…»

Теперь расскажем немного подробнее о положении, сложившемся в тот момент на этом участке фронта. В ходе Смоленской наступательной операции советских войск осенью 1943 года в полосе наступления 139-й стрелковой дивизии под командованием сибиряка генерала И. К. Кирилова (10-я армия) путь к реке Десне и городу Рославль преграждала господствующая над местностью, сильно укрепленная высота 224,1.

Она была укреплена тремя рядами траншей, густо усеяна пулеметными гнездами, двумя танками, самоходной установкой «Скрипач». Окруженная минными полями, высота занимала важное стратегическое положение и представлялась неприступной.

Оборону здесь держал 317 гренадерский полк 211-й пехотной дивизии гитлеровцев. Советская дивизия подошла к Десне в сентябре. Неоднократные попытки 718-го стрелкового полка взять высоту оказались безуспешными. Впоследствии в трофейных архивах была обнаружена телеграмма командиру дивизии за подписью Гитлера: «Верить, сражаться, повиноваться и удерживать район Десны до конца октября».

А документы из архива Министерства обороны СССР свидетельствуют: «12.09.43 в 14:50 полк оседлал развилку дорог у высоты с отметкой 224,1. На высоте два танка, одна самоходная установка… Из-за высоты ведут огонь две батареи. Подразделения полка вплотную столкнулись с противником и ведут бой. Пехота противника непрерывно контратакует…»

«13.09.1943, 6:00. В течение ночи по подразделениям полка вели огонь до 10 батарей противника. С высоты обстреляли четыре установки типа «Фердинанд». Ночью мы трижды атаковали 224,1, но безрезультатно…».

Было принято решение создать штурмовую группу и возложить на нее задачу захвата высоты. Добровольцев оказалось много. Выбрали взвод уральца младшего лейтенанта Е. И. Порошина, который в прошедших боях уже отличился.

В ночь на 14 сентября штурмовая группа, в которую входили в основном новосибирцы (девять работали на заводе «Сибметаллстрой», позже «Сибсельмаш») выступила на выполнение задания. Незаметно подкравшись к укреплениям, сибиряки забросали гранатами первую траншею и находящихся в ней гитлеровцев, выбили их и ринулись ко второму ряду укреплений.

Внезапность атаки, стремительность действий позволили молниеносно преодолеть 600 метров и ворваться на высоту! Однако следовавшая за ними восьмая пехотная рота третьего батальона была отсечена пулеметным огнем, и штурмовая группа оказалась в окружении.

Поэт Михаил Матусовский, как военный корреспондент, сумел передать простыми, незамысловатыми словами боевую обстановку и переживания людей, которым постоянно приходилось рисковать своей жизнью. Он рассказывал эпизод, который мог бы случиться где угодно. Мало ли было на пути от Бреста до Волги и от Волги до Эльбы безымянных высот, тяжелых сражений и потерь?

В песне поется: «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». Лишь в этой цифре поэт не был предельно точен. Увы, только двое остались в живых – сержант Константин Власов и рядовой Герасим Лапин. Раненые и контуженные, они чудом спаслись. Власов попал в плен, оттуда бежал к партизанам. Лапин был найден нашими наступающими бойцами среди тел, – оправился от ран и вновь воевал в составе 139-й дивизии.

…Кстати, нынешние исполнители этой песни вправе петь «Нас оставалось только двое…». Не думаем, что авторы имели бы что-то против. Размер стиха не нарушается, зато восстанавливается историческая правда.

Михаил Матусовский находился на том участке фронта, где совершили свой подвиг 18 сибиряков. Тогда же он написал поэму «Безымянная высота». Но поэма – вот ведь как бывает! – оказалась всего лишь наброском небольшой, всего на несколько куплетов, песни, родившейся более чем через 20 лет. Песни, которая дороже многих поэм.

«Но только крепче мы дружили под перекрестным артогнем»

Рассказ Константина Власова о том героическом бое впечатляет. «Вначале мне хотелось бы вспомнить имена боевых друзей, тех, кто был со мной на высоте, – рассказывал Константин Николаевич Власов. – Это младший лейтенант Евгений Иванович Порошин, старшина Петр Иванович Панин, старший сержант Роман Емельянович Закомолдин, сержант Борис Давидович Кигель, сержант Николай Федорович Даниленко, рядовые Даниил Алексеевич Денисов, Александр Алексеевич Артамонов, Дмитрий Агеевич Шляхов, Петр Алексеевич Романов, Николай Иванович Галенкин, Иван Иванович Куликов, Гавриил Андреевич Воробьев, Емельян Иванович Белоконов, Герасим Ильич Лапин, Элюша Яковлевич Липовецер, Татари (Тимофей) Насабиев, Дмитрий Ильич Якута.

Заняв круговую оборону, мы вели неравный бой в течение всей ночи. Первым погиб старшина Панин, потом замолк Емельян Белоконов, потом Липовецер и Шляхов.

Уничтожая гранатами пулемет противника, пал от вражеской пули командир группы Евгений Порошин. Под утро к обстрелам подключилась артиллерия. Немцы расстреливали нас в упор из танков, пушек и шестиствольных минометов.

Смертельно ранен в живот Николай Галенкин. Этот воин еще нашел в себе силы сменить опустевший диск заполненным, подняться в полный рост и с автоматом в левой руке (правая повисла как плеть), непрерывно стреляя, пойти на залегших врагов, которые от страха и ужаса шарахались во все стороны. Он шел как завороженный. По нему стреляют со всех сторон, но он идет – качается, но идет. Кажется, что огненные стрелы скрестились на его груди, изрезали его вдоль и поперек, а он все идет! Сразили его уже в упор, и он упал в самой гуще вражеской цепи, упал на мертвых и живых фашистов, но умер Николай Иванович Галенкин стоя.

Фашисты атаковали нас бессчетное количество, перед последней схваткой сержант Закомолдин сказал:

— Передышки нет, нужно беречь патроны. Стрелять, когда фрицы будут подниматься в атаки. Гранаты применять только при крайней необходимости.

Этот совет был воспринят как команда. Немцы пулеметным огнем нас из окопов выбили, и мы рассредоточились по двум сторонам дороги, где была вспахана целина. Враг по нашей группе повел ураганный огонь из шестиствольных минометов. В эти тяжелые минуты калужская земля под нами вздрагивала и, казалось, стонала.

В период обстрела Бориса Кигеля тяжело ранило, оторвало левую руку. В полном сознании Борис тихо скончался от потери крови… Дмитрию Якуте оторвало обе ноги, но он еще сумел передать свой партбилет Герасиму Лапину и сказать ему несколько прощальных слов. После этого Роман Закомолдин не выдержал, закричал:

— Вперед, друзья, врукопашную!

Но как только Роман поднялся, он был сражен наповал.

Диски наших автоматов давно опустели. В нашем распоряжении только гранаты, и тех не густо. Хотя они и на исходе, но редкие их разрывы заставляли врага зубами держаться за землю. С нашей стороны автоматный огонь прекратился.

Враг предложил нам сдаться. В ответ полетели гранаты.

Начал брезжить едва заметный рассвет. Правая наша группа умолкла. Не было слышно даже стонов. В нашей левой группе за Иваном Куликовым пали смертью храбрых Татари Насабиев и Емельян Белоконов. Остались мы вдвоем с Сашей Артамоновым. Дорогой мой однополчанин и любимый друг Саша погиб последним, когда пытался перебежать в более надежное укрытие, в кювет или пахоту. Он не успел сделать и пяти шагов, как был сражен пулеметной очередью.

Не стало и гранат. С нашей стороны сопротивления никакого. Фашисты поняли это и пошли на нас в полный рост.

Еще довольно темно, я, раненый, лежа в пластах пахоты, не был замечен. Через некоторое время по-пластунски меняю позицию на более надежное укрытие. Передвигаясь, случайно наткнулся на труп Жени Порошина. Автомата и пистолета на нем не оказалось. Повернув труп, обнаружил четыре гранаты. С гранатами укрылся в высоком бурьяне».

Из трех гранат он сделал связку, а четвертую оставил на самый крайний случай. Когда четверо фрицев стали приближаться бросил связку и уложил всех на месте. Потом показались еще семеро».

Власов решил подпустить их поближе и подорвать вместе с собой последней гранатой, но граната не взорвалась, и он раненым был захвачен в плен. Сутки провел в рославльской тюрьме, 49 суток в бобруйском лагере военнопленных. 4 ноября 1943 года пленных погрузили в эшелон и отправили на запад, в Германию. Перед самой отправкой Костя спрятал под стелькой ботинка примитивный складной нож с плоской ручкой.

Уже в пути, под стук колес, К. Власов вместе с другими пленными поочередно надрезали этим ножом доску против наружного запора двери, выдавили надрезанную доску, раскрутили проволоку на щеколде и, откатив тяжелую вагонную дверь, на полном ходу выпрыгнули из вагона.

В ночной темноте они разбежались по зарослям. Через несколько минут их окликнули партизаны.

Вместе с другими бойцами, спасшимися от немецкого плена, Власов был зачислен в белорусский партизанский отряд «Мститель», участвовал во многих партизанских операциях, беспощадно мстил за погибших товарищей.

Только за 1943 год отряд совершил 87 диверсий на железной дороге, в результате которых полностью уничтожено или повреждено 79 паровозов, 784 вагона с живой силой и техникой врага… На шоссейных дорогах Минской области отряд провел 36 боевых операций, в которых был убит 141 и ранен 61 солдат и офицер, разбит 21 грузовой и три легковых автомобиля, уничтожено 23 235 метров воздушных и кабельных линий.

Отряд имел 10 открытых боев с немцами и полицейскими, в результате которых убито 105 и ранено 97 немецких солдат и полицейских. 14 человек взяты в плен.

«В партизанский отряд пришел со своим партийным билетом, – вспоминает К. Власов. – Еще тогда, на Безымянной, я для удобства боя гимнастерку заправил в брюки, а партбилет из кармана положил за спину, под нательную рубашку, все, думаю, дальше от огня будет…»

После войны Константин Николаевич Власов работал в Новосибирске на родном заводе «Сибсельмаш», скончался в 1978 году.

«Кто хоть однажды видел это…»

Ведя тот смертельный бой, группа сковала значительные силы противника, что дало возможность основным силам 718-го полка нанести врагу жестокий удар с флангов и отбросить его за реку Десну.

Путь на Рославль был открыт.

Утром 14 сентября 1943 года, когда бойцы 718-го стрелкового полка прорвались на высоту, перед ними предстала картина жестокого кровопролитного побоища. На обожженной земле лежали тела красноармейцев, изрешеченных автоматными очередям. Рядом, на высоте, насчитали более сотни тел гитлеровцев. Получалось, что за время боя каждый из 18 наших воинов уничтожил по семь и более фашистов…

В одной из воронок, засыпанной землей, наши бойцы увидели торчащий ботинок, а когда стали откапывать, то обнаружили своего однополчанина Герасима Лапина, у которого еще бился пульс. Взрывом мины его контузило и отбросило в воронку, а потом присыпало.

В медсанбате бойца подлечили, и потом он продолжал воевать в составе этого же полка, был еще дважды ранен, но оба раза после излечения возвращался в свою часть. Затем был направлен на учебу и переведен в другую часть, с которой и дошел до Берлина. После войны Лапин вернулся в родной Донецк.

Результат этого боя был настолько очевиден, что командир 718-го полка подполковник Е. Салов отправил в штаб дивизии представление к награде 18 отважных воинов. Военный Совет 10-й армии от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил всех 18 героев орденами Отечественной войны I степени. 16 посмертно, двух героев, оставшихся в живых, награды тоже нашли…

«Мне часто снятся те ребята…»

На месте боя впоследствии был поставлен мемориал и открыт музей. А сама деревня Рубежанка не сохранилась. Сейчас это территория сельского поселения «Деревня Высокое» Куйбышевского района Калужской области.

Комплекс открыт 9 мая 1980 года. Он сооружен по проекту московских скульпторов братьев Александра и Николая Щербаковых и архитектора, лауреата Государственной премии РСФСР Евгения Киреева. Этот памятник посвящен бессмертному подвигу героев – восемнадцати бойцов из 139-й Краснознаменной дивизии. Название песни «На Безымянной высоте» определило название музейного комплекса, состоящего из памятника павшим воинам, землянки в три наката и музея. На граните Монумента начертаны имена 18 героев.

С 2010 года в Новосибирске реализуется проект «На Безымянной высоте». 18 юношей и девушек ежегодно отправляются к мемориалу, чтобы увидеть места того сражения. В основном это юнармейцы, учащиеся кадетских учебных заведений, участники поисковых движений. И все-таки нам кажется, что о невероятном воинском подвиге своих земляков в Новосибирске знают недостаточно. И недостаточно его чтут. Особенно много опасений о забвении подвига новосибирцев возникло после того, как некогда промышленный гигант «Сибсельмаш» обанкротили.

Если судить по последним публикациям, за огромную промышленную площадку «Сибсельмаша» все еще идут судебные тяжбы за его весьма и весьма значительные материальные активы. Про нематериальные, разумеется, никто и не вспоминает. Героизм его работников, память об этом героизме – все это не уложишь в стоимость предприятия. Юридически и бухгалтерски подвиг не оценишь. А, стало быть, этого подвига для участников судебных тяжб и не существует. Для сохранения памяти о нем они, разумеется, ничего не сделают.

Остается только надежда на общественные организации и на органы власти. Насколько эта надежда обоснована, покажет ближайшее будущее. То самое будущее, ради которого в годы Великой Отечественной войны совершали подвиги отдельные воины, взводы, роты, батальоны, полки, дивизии, армии, фронты. Ради которого отдали свои жизни и герои на Безымянной высоте.

Фото: Памятник «Безымянная высота»