РЫНОК ДЛЯ ЧУЖИХ

Начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска Александр Люлько считает, что мы недостаточно используем свой потенциал в направлении, которое относится к сфере национальной безопасности.

— Хотя понятно, что наш потенциал, возможности здесь просто огромны. Мы в прошлом году проводили профильные советы, там прозвучало, что объем российского рынка медицинских изделий составляет более 200 млрд рублей, а в 2020 году вырастет до 400 миллиардов, причем прогноз делался до девальвации рубля, значит, реальный объем еще вдвое больше — это уже близко к триллиону рублей. Конечно, мы не всю медтехнику можем производить в России, по оценке специалистов — до 60% от потребностей».

По словам чиновника, вклад Новосибирской области здесь достаточно велик, это рентгеновские аппараты, хирургические столы, аппараты искусственной вентиляции легких, лазерное оборудование и многое другое.

«Тем более что на модернизированных предприятиях есть свободные производственные мощности, а главное, есть рынок, — сказал он. — Поэтому нужно делать программу по развитию отрасли в Новосибирске и регионе в целом».

По словам директора СНП «Медтехинновация» Кирилла Белика, потенциал Новосибирской области действительно велик, он составляет 50% от возможностей всего Сибирского федерального округа.

По данным на 2011 год, государственные закупки медицинских изделий российских производителей обеспечивались на 23,8%. По словам Кирилла Белика, объем отечественного производства настолько мал, что это угрожает самому существованию отрасли в нашем регионе.

Член совета директоров ОАО «Институт прикладной физики» Георгий Веревкин представил участникам круглого стола цифровой сканирующий рентгеновский аппарат «Взор», созданный в рамках конверсии 17 лет назад. Качество его работы — на мировом уровне, цена ниже, но при этом объем продаж остается небольшим.

Он считает, что необходим общественный контроль за государственными закупками — только это даст шанс для местного производителя.

ОТКАЗ ЗА ОТКАЗОМ

Директор ООО НПО «БиоТест» Сабир Валиев рассказал о создании в 2008 году теста «Кардио­БСЖК», который позволяет в первый час, а иногда буквально за несколько минут провести экспресс-диагностику острого инфаркта миокарда. Большинство летальных исходов здесь происходит в первые часы, поэтому применение теста жизненно важно, особенно для пациентов с нетипичной клинической картиной заболевания. Тест удобен и прост и позволит спасти людей, выполнить его может любой медик и в любых условиях — дома, в скорой помощи, приемном покое и т. д. Тест получил положительные отзывы практикующих врачей, за четыре года его прошли более трех тысяч пациентов.

«Мы производим тест с 2009 года, но получить рекомендацию Минздрава не можем, — говорит Сабир Валиев. — Поэтому лечебные учреждения его не закупают. Мы выступаем на всех профильных медицинских форумах, представители Минздрава либо отмалчиваются, либо говорят, что в европейских стандартах такого теста нет, а есть тропонин. Но проблема в том, что тропонин работает только после шести часов. Был еще один ответ из федерального Минздрава: «Использование теста может привести к задержке эвакуации пациента». Куда это годится? Проблема в том, что все решения принимают чиновники высокого уровня».

Разработчикам проекта «Сетевая нейрореабилитация» — это восстановительное лечение при инсульте и спинальных травмах, отказали на основании того, что не у каждого больного есть дома компьютер. Лечение происходит с применением специальной компьютерной приставки и контролируется лечащим врачом по скайпу. Когда работала программа «Доступная среда», считалось, что каждый инвалид должен быть социализирован, а для таких пациентов социализация без компьютера немыслима…

Реабилитационное восстановление проводится в течение двух месяцев для больных с тяжелыми нарушениями движения, речевых и когнитивных дисфункций, при наиболее инвалидизирующих заболеваниях нервной системы и опорно-двигательного аппарата. Прибор может быть использован и в Детском неврологическом диспансере для детей с синдромом дефицита внимания.

«Такие больные после выписки остаются без наблюдения врача, они не могут посещать больницу, их состояние «тяжелеет», они быстро становятся инвалидами, — поясняет Ольга Джафарова, руководитель лаборатории НИИ молекулярной биологии и биофизики СО РАН. — Нам нужна клиническая база для совершенствования метода. Мы над этим работаем, но все идет чрезвычайно медленно. Сейчас представители Министерства уже говорят, что они «за», но ситуация не меняется. Метод был разработан в 2000 году, а первый проект запущен в 2008 году в Красноярске, на базе Сибирского клинического центра ФМБА, но с тех пор проект не развивается».

В лаборатории Института лазерной физики СО РАН разработан целый спектр лазерной техники, среди них: лазерный спектрометр сверхвысокого разрешения, аппараты для стоматологии, хирургии и косметологии. Последних за пять лет в России продано 10 штук, в Германии — 150, в Корее — 500. Получен патент на ультрафиолетовую офтальмологическую лазерную установку, которая за один сеанс вылечивает герпетический кератит. Второй метод заключается в месячном курсе уколов. Это заболевание составляет 67% от всех поражений роговицы.

По словам заведующего лабораторией Александра Майорова, отказ от эксперта Минздрава дать одобрение на этот аппарат был мотивирован тем, что это «преждевременный проект».

ОСТАНЕМСЯ БЕЗ ДИАГНОСТИКИ?

Гендиректор ЗАО СибНИИЦМТ Дмитрий Белик считает, что производством медицинских изделий можно загрузить невостребованные мощности модернизированных предприятий. «Так везде делают, — говорит он, — какая-нибудь «Дженерал электрик» одновременно работает на оборону и выпускает высокотехнологичное медицинское оборудование. Наш бизнес, имеющий деньги, не хочет заниматься медицинскими инновациями. Ситуация такая, что если мы у себя не наладим производство определенных комплектующих и расходных материалов, наша диагностическая техника просто встанет».

По его словам, ему уже приходилось сталкиваться с тем, что импортную технику ставят на консервацию. Причина — сложность и дороговизна обслуживания. Стоимость сервиса и «расходников» выросла в последнее время в 2-10 раз и соразмерна стоимости самого оборудования. Есть и такие аппараты, программное обеспечение которых планово выключается через пять лет эксплуатации для профилактики. Чтобы возобновить работу — нужно получить от компании-производителя ключ, а это дорого стоит.

Сама техника часто закупалась бездумно, ее комплектация не всегда удачна. А фирмы-поставщики просто исчезают, оставляя пользователей один на один с проблемами. Необходима и подготовка своих специалистов, которые бы разбирались в высокотехнологичной технике.

Заведующий лабораторией БНЗТ ИЯФ СО РАН Сергей Таскаев представил на круглом столе перспективную методику лечения злокачественных опухолей бор-нейтронозахватной терапией. Она обеспечивает избирательное уничтожение клеток опухоли путем накопления в них стабильного изотопа бор-10 и последующего облучения потоком эпитепловых нейтронов.

Эти труднодоступные опухоли не лечатся ничем, надежда на эту технологию.

«Достаточно привести один пример — история Жанны Фриске как раз такой случай и никто не смог ей помочь», — говорит Сергей Таскаев.

Работа идет уже 15 лет, в ИЯФе создан и работает новый тип ускорителя элементарных частиц. В мире создаются профильные центры, в Японии запущено несколько проектов.

«Эту технологию точно внедрят — но кто и когда? — Задается вопросом Сергей Таскаев. — У нас есть предпосылки для создания профильного центра в России. Если мы этого не сделаем, то через 10 лет будем завозить установки из Японии, также собирать круглые столы и обсуждать импортозамещение в этой отрасли…».